Брем А. Жизнь Животных
Текущая страница: 1 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 32 страниц]
Альфред Эдмунд Брэм
Жизнь животных
Том I
Млекопитающие
Предисловие
Предисловие комментаторов
БРЕМ (БРЭМ) (Brehm) Альфред Эдмунд (2. 02. 1829, Унтеррентендор, Саксен-Веймар-11. 11. 1884, Германия) – немецкий зоолог, путешественник, просветитель, известен сейчас не столько своими блестящими работами по устройству зоопарков «нового типа» (в частности, именно он реорганизовал знаменитый Гамбурский зоопарк и Берлинский аквариум), не столько своими путешествиями (а проделал он их множество, в том числе побывал в Сибири и Туркестане), сколько своим капитальным трудом «Жизнь животных», вышедшим в 1863-69 гг. С тех пор этот многотомный труд, переведенный на многие языки, остается настольной книгой любителей природы.
Никому не придет в голову править, скажем, толковый словарь Даля, но с начала первого русского издания не менее популярная «Жизнь животных» на протяжении всей своей более чем вековой истории, подвергалась редакции, урезалась, исправлялась и дополнялась; по мере накопления новых сведений по биологии и зоологии, или просто в угоду издателям и составителям. В результате от аутентичной, бремовской «Жизни животных» мало что осталось. «Брем» превратился в «Брэнд».
В настоящем издании мы пошли на то, чтобы сохранить не только стилистику, но и фактологию «подлинного Брема» – взяв за основу один из первых его сокращенных переводов начала XX столетия под редакцией известного отечественного зоолога, профессора Никольским.
Тем не менее, читатель, открывший «подлинного Брема» должен помнить вот что:
XX век был для биологии революционным. Даже столь, казалось бы, традиционная ее отрасль, как описательная зоология, претерпела значительные изменения. Благодаря появлению и развитию молекулярной биологии и генетики пересмотру подверглась прежняя систематика, а этология – наука о поведении животных частично опровергла многие положения «старых» зоологов. В результате, труд Брема, созданный на заре развития современной биологии, сейчас можно рассматривать скорее, как литературный памятник, чем как пособие для изучения зоологии или источник справочного материала.
Во-первых, начнем с того, что Брем, проведший значительную часть своей жизни в экспедициях, все же не в состоянии был полностью полагаться на собственные изыскания – многие приведенные им данные основаны на рассказах и путевых заметках охотников и путешественников – особенно там, где это касается животных экзотических. В результате данные о размерах и весе многих видов (в особенности тропических хищников) часто завышены, порою в полтора раза (известная особенность «охотничьих рассказов»), а самим животным иногда приписываются странные поведенческие или анатомические особенности.
Во-вторых, в описаниях животных Брем, согласно традиции своего времени, уделяет внимание тому или иному виду не столько руководствуясь систематикой, сколько значимостью того или иного вида в культурном контексте. В результате о каких-то животных он говорит мимоходом, другим же уделяет непомерно большое внимание и приписывает незаурядные, порою совершенно неправдоподобные качества.
В третьих, в своем труде Брем придерживается опять же свойственного тому времени (и, как в последствии выяснилось, губительного) подхода – рассматривать то или иное животное с точки зрения его вреда или пользы (практической или эстетической). Приведенные им описания истребления представителей того или иного вида и, соответственно, реакции животных на появление человека с ружьем, являют собой просто перечень охотничьих подвигов, далеки от всякой зоологии и носят чисто прагматический характер (вплоть до рассуждений о вкусовых качествах того или иного животного). Сейчас такие «подвиги» охотников и путешественников воспринимаются нами как нелепые или даже жестокие.
Животные существуют на планете вовсе не для нашего удовольствия. Они являются составной частью сложнейшей системы – биосферы и изъятие из нее того или иного вида может быть губительным для других связанных с ним видов. Не говоря уже о том, что генетическое и биологическое разнообразие живого – залог стабильности системы, именуемой «планета Земля», а значит – и нашего с вами благополучия.
В четвертых, описания Брема страдают антропоморфизмом (склонностью приписывать животным те или иные чисто человеческие качества). Отсюда возникают такие, чисто эмоциональные, характеристики, как «глупый» или даже «тупой», «злобный», «упрямый», «трусливый», и т. д. Тем не менее, данные характеристики по отношению к тому или иному биологическому виду неприменимы – каждый из них уникален в своем роде и многие его свойства проявляются вовсе не во взаимоотношениях с человеком. Мало того, у животных со сложным поведением и высокоразвитой нервной системой, существует своя, уникальная индивидуальность и свои, чисто личностные особенности характера, так что обобщенный «психологический портрет» к ним сложно применить в принципе.
Многие данные, позволяющие судить о «характере» того или иного животного получены на основе наблюдений в неволе – в замкнутом, часто тесном помещении: клетке, вольере, где поведение животных (особенно с ярко выраженной территориальностью) резко меняется. Такое непонимание любителями зоологии, учеными и содержателями зоопарков основных законов поведения их подопечных часто приводило к фатальным последствиям, вплоть до гибели животного. Этология как наука возникла только в XX веке, и до сих пор развивается, так что многие положения Брема сейчас подвергаются пересмотру, а порой и вовсе опровергаются.
Разумеется, такой подход никто не поставит Брему в упрек – он просто стоял на позициях науки своего времени. Да и сейчас еще зоология (даже, казалось бы, в такой «стабильной» ее области, как систематика), постоянно развивается и подвергает пересмотру многие свои положения. Систематика, приведенная Бремом в своей «Жизни животных» с тех пор дополнялась и уточнялась – и продолжает уточняться по сей день. В результате многие виды получили другие латинские названия, стали причисляться к иным родам, подсемейства выделились в семейства и т. д. Наибольшая путаница образовалась в отрядах с многочисленными, часто сходными по многим признакам видами (например, как в случае с певчими птицами) – и путаница эта порой продолжается до сих пор, в результате чего разные систематики предлагают различную классификацию некоторых видов и по сей день. Поэтому следует помнить, что систематическое положение того или иного животного – вещь достаточно условная, и не удивляться, встречая столь заметные расхождения в нынешней и «старой» систематике.
Однако, как ни странно, недостатки Брема – всего лишь продолжения его достоинств. Будь его «Жизнь животных» просто скучным описанием накопленных к тому времени сведений, она бы так и лежала мертвым грузом на полках библиотек. Ведь нельзя сказать, что зоологических трудов во времена Брема не было – в его «Жизни животных» можно найти ссылки на них. Брем представил не только наиболее полный на тот момент свод представителей животного мира – он создал первую научно-популярную энциклопедию животных, а такой жанр накладывает свои определенные требования.
Блестящий лектор и просветитель, Брем, благодаря своему литературному таланту создал удивительный, яркий и изменчивый портрет живой природы – именно субъективный, эмоциональный, чисто беллетристический подход позволил этой книге перейти в разряд бестселлеров, а описания животных при всей их «неправильности» прелестны и по-своему достоверны. «Жизнь животных» не столько справочник, сколько роман воспитания для юношества, со всей свойственной этому жанру дидактичностью и скрытым романтизмом. Так ее и следует воспринимать. А потому мы предлагаем насладиться «подлинным Бремом» с учетом современных поправок и дополнений – в сносках, чтобы не нарушать общую стилистику повествования.
Галина М.С. канд. биол. наук, журналист
Корнилова М.Б., зоолог, сотрудник кафедры биологической эволюции МГУ
Предисловие от составителей к тому «Млекопитающие»
Современный городской человек если и сталкивается с млекопитающими «лицом к лицу», то, как правило, либо с одомашненными видами, либо с теми, что сделали урбанистический ландшафт средой обитания. В первую очередь это кошки и собаки – давние спутники человека, затем, разумеется, мышевидные грызуны. В парках и садах можно встретить белок (правда, все реже), а в лесопарках – лосей. В городах млекопитающим отведена скромная роль, в отличие от сельской местности, где разнообразие домашних животных заметно выше. И все-таки, того, что можно назвать «дикой природой» современный человек из развитых стран практически не наблюдает – даже в зоопарках, где большей частью и происходит знакомство с животным миром, звери содержатся в условиях лишь отдаленно напоминающих естественные.
Еще в средние века ситуация была иной – по бескрайним степям России бегали огромные стаи дроф, табуны тарпанов, в лесах хозяйничали мощные туры, в реках изобиловал уникальный зверек выхухоль. На территории Европы высились могучие леса, в которых бродили зубры, моря бороздили стада китов, а отмелях острова Беринга нежились стеллеровы коровы. Даже во времена Брема (вторая половина Х1Х века) можно было наблюдать перемещения животных, достигающие воистину планетарного размаха – стаи американских странствующих голубей, на протяжение нескольких дней заслоняющие солнце; покрывающие прерии бесчисленные стада бизонов, в Африке по Калахари волнами перекатывались миграции антилоп-спрингбоков… На Тасмании еще можно было встретить редчайшее сумчатое хищное млекопитающее – сумчатого волка или тилацина;
Сейчас некоторые из этих животных полностью истреблены (тарпан, тур, странствующий голубь, стеллерова корова, сумчатый волк), некоторые сохранились благодаря усилиям энтузиастов (зубры, бизоны), некоторые до сих пор балансируют на грани исчезновения (выхухоль, антилопа-спрингбок, синий кит, несколько видов австралийских сумчатых и многие другие). Но, хотя, например, тех же бизонов и зубров удалось спасти от полного истребления, никто никогда больше не увидит на горизонте американских прерий приближающееся стадо бизонов, от топота которых содрогается земля.
Многие животные как мы отметили, были истреблены еще в «добремовский период» (дронты, стеллерова корова, бескрылая гагарка, тур, тарпан), но многие – и в частности те, чьи ресурсы казались неисчерпаемыми (бизон, странствующий голубь, многие виды антилоп, киты) полностью исчезли либо подорвали свою численность именно в конце XIX века, когда истребление животных было поставлено на промышленную основу. Новые средства передвижения (суда с паровым двигателем, сделавшие возможным широкое истребление китов), железная дорога, открывшая путь в сердце прерий и способствовавшая полному истреблению бизонов (в них для развлечения стреляли из окон поездов, оставляя горы трупов гнить по бокам дороги), широкое освоение Африки и Австралии, позволившее уничтожать местных животных частью ради мяса и шкур, частью из спортивного интереса, в результате и привело к тому, что многие страницы бремовской «Жизни животных» мы сейчас перечитываем с ностальгической тоской.
За один лишь Х1Х век человеком были уничтожены 70 видов диких животных. А только за последние 50 лет XX века с лица земли исчезли 40 видов зверей и птиц. Под угрозой находится более 600 видов. По некоторым данным более 100 видов птиц исчезли с лица земли по вине человека.
Если беспозвоночным и амфибиям угрожает гибель в основном из-за исчезновения привычной окружающей среды (распашка целинных земель, осушение болот, вырубка тропических лесов), то крупных позвоночных (птиц и млекопитающих) человек истреблял целенаправленно – либо из-за чисто прагматической выгоды (шкурки, мясо, сырье: слоновая кость, моржовый клык, китовый ус, страусовые перья, гагачий пух и т. д.), либо, напротив, из-за приносимого ими вреда (часто преувеличенного). Именно так и был истреблен тасманийский сумчатый волк – единственный крупный сумчатый хищник, уничтожены крупные хищные птицы (вред, наносимый ими птичьему двору был несопоставим с той пользой, которую они приносили, истребляя мышевидных грызунов). Вообще, понятия «пользы» и «вреда» применительно к представителям животного мира являются типичным порождением прагматической идеологии Х1Х века, выразителем которой и был Брем. Поэтому сейчас подход, часто демонстрируемый его статьями (бесполезное, вредное или полезное животное, заслуживающее истребление с точки зрения человека или напротив, всемерно приносящее пользу) кажется устаревшим. Дополнительная беда состоит в том, что и «полезные» животные и «вредные» истреблялись с равным пылом, хотя и по прямо противоположным мотивам. Иногда у того же Брема проскакивают нотки пессимизма по отношению к будущему того или иного вида («Как ни хитер, как ни яростно отбивается он от собак, однако истребление его идет своим чередом, и, может быть, скоро сумчатый волк сделается, подобно своим предкам, достоянием лишь зоологических и палеонтологических музеев. К неволе он совершенно непригоден и постоянно зол и дик»).
Надо сказать, что подобный «личностный» подход (зол, дик, негоден для содержания, туп, душевно неразвит, и т. п.) часто служил косвенным оправданием «некачественности» того или иного вида. Здесь Брем порою доходит до абсурда – некоторых животных называет упрямыми и глупыми, поскольку они не боятся отчаянно защищаться «при нападении человека»; некоторых – «трусливыми и хитрыми», поскольку они заведомо избегают опасного соседства и предпочитают «не нарываться». Разумеется, очень трудно найти животное, которое проявило бы к человеку даже не нейтралитет, а абсолютную и полную доверчивость, и трудно в основном потому, что все такие виды уже истреблены – стеллерова корова, дронт, бескрылая гагарка. Кстати, тот же «дерзкий проворный хищник» сумчатый волк никогда не нападал на человека, ограничиваясь самозащитой, хотя в принципе, прекрасно расправлялся с собаками и был действительно отважным животным. Увы, толерантность по отношению к человеку не спасла его от истребления.
Однако вряд ли Брему можно вменять в вину то, что он всего-навсего придерживался господствующих в то время взглядов на предназначение животного мира исключительно как на источник пищи и сырья для человеческого общества. В фактической части своего труда Брем придерживается поразительной скрупулезности и точности описаний, а его взвешенный подход ко многим чисто научным вопросам мог бы сделать честь нынешним популяризаторам. Порою Брем оказывался прав больше, чем последующие поколения биологов, а расхождения его с современными справочниками и популярными книгами вызваны в основном чисто формальными причинами. Одной из таких причин является систематика. Разумеется, преувеличением будет сказать, что каждый крупный зоолог изобретает свою систематику, но преувеличение это не столь велико – со времен Брема многие таксоны то укрупнялись, то вновь расчленялись на более мелкие, менялись видовые и родовые наименования и т. д. В принципе единственное неудобство, которое это может повлечь для современного читателя – путаница при сопоставлении данных Брема с современными справочниками. Чтобы как-то справиться с этим, мы даем в сносках современный вариант наименования тех или иных таксонов животных – там, где они расходятся с «бремовскими» (опять же, далеко не всегда предложенный нами вариант – единственный). Однако описания животных сделанные Бремом настолько красочны и точны, что даже без отсылки к современной латыни описываемый им вид легко идентифицировать.
В отличие от современного принципа изложения материала – по восходящей, от видов, наиболее «примитивных» (обладающих более древними признаками), до видов «развитых» (наиболее молодых эволюционно) Брем придерживается обратного принципа – по нисходящей, вследствие чего он начинает свое описание с обезьян, а заканчивает его сумчатыми и однопроходными. Такой поход вполне логичен, хотя и непривычен для читателя современных справочников.
Описательная зоология за сто лет (если не считать разделов, относящихся к численности и степени процветания того или иного вида) если и изменилась, то не намного. Большая часть данных, приведенных Бремом, вполне заслуживает доверия. Исключение составляют пассажи, посвященные поведению представителей того или иного вида (напомним, что этология как наука возникла лишь в XX веке) и полное отсутствие природоохранных аспектов (о чем мы уже упоминали). В сущности, факты и их интерпретация – вещи, часто, мало зависимые друг от друга, а там, где дело касается фактологии, Брем, повторимся, удивительно скрупулезен. Все же, там, где воззрения Брема отличаются от современного, мы предложили комментарии, позволяющие оценить те изменения в познаниях животного мира, которые произошли более, чем за век с момента выхода первого издания Брема на русском языке. В этом нам помогли следующие научные и популярные издания, которые мы рекомендуем всем, кому не безразлична история жизни на планете и судьба отдельных видов животных: Жизнь животных, т. 7, М., «Просвещение», 1989 (под ред. проф. В. Е. Соколова); Джейн ван Лавик-Гудолл, Гуго ван Лавик-Гудолл, Невинные убийцы, М., «Мир», 1977; А.Д. Поярков. Дикие родственники собак. Происхождение домашней собаки. В сб. «О чем лают собаки». М., Патриот, 1991; Е.В. Котенкова, А.В. Суров. Запахи в жизни собак. В сб. «О чем лают собаки». М., Патриот, 1991; Е.С. Непринцева, М.Б. Корнилова. Диалог с другом. В сб. «О чем лают собаки». М., Патриот, 1991; Ф. Вуд. Морские млекопитающие и человек. Под ред. А.С. Соколова. Л., Гидрометеоиздат, 1979; Джоан Палмер. Ваша собака. Практическое руководство по выбору и уходу за собакой. М., Мир, 1988; Ф. Стюарт. Мир тюленя. Под ред. А.С. Соколова. Л., Гидрометеоиздат, 1978; Р. Перри. Мир моржа. Под ред. А.С. Соколова. Л., Гидрометеоиздат, 1976; Д. Бибиков. Горные сурки Средней Азии и Казахстана. М., «Наука», 1967; Е.В. Котенкова, Н.Н. Мешковат, М.И. Шутова. «О крысах и мышах» Изд-во «Эребус», 1999; Дж. Даррелл. Путь кенгуренка. М., Мир, 1968; Систематика млекопитающих. Высшая школа, тт. 1, 2,3 М.: 1973, 1977,1979; А.Ромер, Т.Парсонс, Анатомия позвоночных,т. 1, 2. Изд-во «Мир»,1992; З.В. Шпинар История жизни на Земле. Артия, Прага,1977; Р. Барнс., П. Кейлоу, П. Олиф., Д. Голдинг. Беспозвоночные. Новый обобщенный подход. М., Мир, 1992; Охота на пушных. «Лесная промышленность», М.,1977; Э.П Фридман. Приматы, М.1979; А. Курсков. Рукокрылые охотники. М., Лесная промышленность,1978; А.С. Северцев Основы теории эволюции. Изд-во МГУ,1987; З.А. Зорина, И.И. Полетаева. Зоопсихология. Элементарное мышление животных. Москва, Аспект-пресс, 2002; От молекул до человека. М., Просвещение, 1973; К.Вилли, В. Детье. Биология. М., Мир,1974; Дмитриев Ю. Соседи по планете. Насекомые. М., Детская литература, 1977; Зедлаг У. Животный мир Земли. М., Мир, 1975; Шариков К.Е. По лабиринтам живой природы. «Уроджай», Минск,1971; Герань И. Удивительные животные. М. Мир,1985; Дж. Корбетт. Леопард из Рудраяга. Гос. изд. геогр. лит-ры., 1959; Дж. Корбетт. Храмовый тигр. М., «Тропа»,1991; Д. Хантер. Охотник. М., Аргус, 1991; Н.Ф. Реймер. Популярный биологический словарь. М., Наука, 1991; А.М. Колосов, Р.П. Лавров, С.П. Наумов. Биология промысловых охотничьих зверей СССР. М., Высшая школа, 1979; Д. Фишер, Н. Саймон, Д. Винсент. Красная Книга. Дикая природа вопсаности. Прогресс, М., 1976
Биография Альфреда Брэма1
Составлена по биографии, написанной д-ром Э. Краузе к большому немецкому изданию.
Немногие естествоиспытатели нашего времени пользуются такой всемирной известностью, как составитель «Жизни животных» – Брэм. Его сочинение, где так живо и увлекательно описаны нравы различных представителей обширного царства животных, приобрело широкую популярность у всех образованных народов, между прочим, и у нас, в России. Всякий из нас слышал про «Жизнь животных»; ввиду этого всем, без сомнения, будет интересно познакомиться с богатой приключениями жизнью автора популярного сочинения и проследить, как развивалось у этого великого любителя природы знакомство с животными.
Родиной Брэма было небольшое герцогство германской империи – Саксен-Веймар; отец его Христиан-Людвиг был пастором небольшой деревни Унтеррентендорф. Здесь, 2 февраля 1829 г., и родился будущий натуралист. Судьба, видимо, благоприятствовала маленькому Альфреду, как звали будущего ученого, окружив его с самого начала его жизни не только нежными родительскими попечениями, но и подходящей для его будущей деятельности обстановкой. Дело в том, что «старый Брэм», как звали отца Альфреда, сам был большим любителем природы и знатоком ее жизни. Бывало, с раннего утра, если только дела по приходу не задерживали его, он, захватив с собой сыновей, отправлялся бродить с ружьем по окрестным лесам. Ближайшей целью этих прогулок было собирание орнитологических (птичьих) коллекций и наблюдения над жизнью пернатых на свободе. Но попутно почтенный пастор останавливал внимание своих сыновей и на других явлениях природы, объяснял их значение, заставлял вдумываться в их смысл, словом, понемногу раскрывал перед юными душами ту великую книгу, которая зовется «Книгой Природы».
В этих прогулках молодой Брэм, с восьми лет, как отец подарил ему ружье, не расстававшийся с этой принадлежностью охотника, приобрел зоркий глаз и уменье наблюдать, а богатые, доходившие до 9 тысяч шкурок, орнитологические коллекции отца дали ему возможность в совершенстве изучить птиц местной фауны; да и не только птиц: не было вообще животного, обитавшего в родных лесах, которое осталось бы неизвестным ему.
Постепенно круг его знаний по царству животных все более расширялся; предметами его изучения сделались сначала германские животные, потом фауна и других государств, так как скромный домик деревенского пастора был известен ученым не только Германии, но и Англии, и Франции, – и они наезжали сюда или присылали свои коллекции птичьих шкурок для определения. Часть этих коллекций обыкновенно оставлялась в пасторском домике, в качестве награды за труд старого Брэма.
Однако было бы ошибочно думать, что в доме пастора занимались только естествоведением. Нет, образованные родители Альфреда развивали в детях любовь и к другим наукам, читали им лучшие произведения литературы, преимущественно немецкой, и старались развить у них любовь к изящным искусствам. Особенное внимание уделялось гениальным произведениям Шиллера и Гете; эти занятия так увлекали Альфреда, что он сам принялся за сочинительство; плодом его творчества, совместно с братом Рейнгольдом, явилась одна комедия, в свое время часто дававшаяся на маленьких немецких сценах.
Близкие люди удостоверяли, что из молодого Альфреда вышел бы хороший актер и даже певец. Однако он не избрал себе этой карьеры по окончании гимназии, не сделался и ученым зоологом или врачом, как бы можно было предполагать по его прекрасной естественно-научной подготовке: Брэм остановился почему-то на архитектуре, которую и стал изучать в Альтенбурге в 1843 г. Впрочем, не долго пришлось ему предаваться этому занятию: в 1847 г. богатый вюртембергский барон Мюллер, большой любитель природы, предложил сопутствовать ему в задуманном им путешествии по Африке, тогда еще мало исследованному «Черному Материку». Тут-то и сказалось истинное призвание молодого Брэма. Ни минуты не задумываясь, он с восторгом принял предложение.
Путешествие началось летом 1847 г., но нельзя сказать, чтобы счастливо; едва Мюллер и его спутник прибыли в Египет, как оба, по неосторожности, подверглись солнечному удару и слегли в Каире в постель. А тут подошло еще землетрясение, – и им пришлось пережить все ужасы его. Наконец, 28 сентября они сели на барку, направлявшуюся вверх по Нилу. Судно тянулось медленно, но наших натуралистов это мало беспокоило, так как они имели зато полную возможность проводить много времени на берегу, наблюдая природу мало известной им страны.
8 января 1848 г. путешественники прибыли в Хартум, где были гостеприимно приняты генерал-губернатором Сулейманом-пашой. Здесь решили основать, так сказать, главную квартиру экспедиции; сюда свозилась добыча охоты, здесь устроили зверинец для прирученных животных, отсюда Брэм отправлялся на охоту в окрестные леса, особенно по Голубому Нилу. Добыча была богатая, но досталась нашему натуралисту недешево: он заболел местной лихорадкой. Между тем барону Мюллеру почему-то показалось, что Брэм мало добывает шкур для его коллекций. Это оскорбило молодого ученого. «Меня глубоко возмутила, – пишет он, – неблагодарность человека, который сам не испытал всей трудности пребывания в африканских лесах, особенно при лихорадке. Тогда я понял, что труды натуралиста редко признаются посторонними лицами. Только сильная любовь к науке и глубокое понимание наслаждений, какие доставляет она, удержали меня от разрыва с бароном».
В феврале наши путешественники начали сухопутное путешествие по Кордофану, в бассейне Белого Нила, и пробыли здесь четыре месяца, собирая коллекции местной фауны. Особенно много попадалось им орлов, соколов и грифов. Здесь же они познакомились и с царственными львами, а также с леопардами и гиенами. Для охотника-натуралиста эта страна представляла тогда настоящий рай, но жаркий, убийственный климат заставил наших путешественников возвратиться больными в Хартум, а отсюда, спустя некоторое время, они отправились со всеми коллекциями и зверинцем в Каир. 29 января 1849 года барон Мюллер сел в Александрии на пароход, чтобы ехать в Европу, Брэм же остался в Египте, чтобы предпринять на его средства второе путешествие по Африке; все собранные им коллекции поступали в пользу Мюллера. В стране фараонов Брэм оставался до мая 1850 г., изучая быт страны и нравы ее обитателей. При этом, для лучшего ознакомления с бытом жителей, он не только научился говорить по-арабски, но и стал носить местную одежду и даже участвовал в магометанских процессиях, так что арабы считали его совсем своим; думая, что он стал правоверным, они уверяли, что его настоящее имя – И-бре-ем (Ибрагим), и никак не хотели признавать имени Альфред, похожего на арабское слово афреид (дьявол). По совету своих арабских друзей молодой ученый принял прозвище Халил-Эффенди, что значительно облегчило ему сношения с арабами.
24 февраля 1850 г., получив деньги от Мюллера, Брэм в компании со своим старшим братом, Оскаром, и врачем Р. Фирталером поднялись на барке по Нилу, а затем от местечка Вади-Гальфа продолжали путь до Новой Донголы. Места здесь были богаты всевозможною дичью, и путешественники только радовались, видя, как увеличиваются их коллекции. Но в Донголе случилось большое несчастье: Оскар утонул во время купанья. Смерть его была большой утратой для всей экспедиции (не говоря уже о Брэме, горячо любившем брата), так как покойный был знатоком насекомых, которые были вообще мало известны Альфреду Брэму (оттого в его описаниях редко упоминаются насекомые, разве только такие, какие бросаются в глаза своей окраской или величиной, напр., некоторые жуки и бабочки). Оскара похоронили в пустыне, а караван 13 июня вернулся в Хартум, где был уже новый губернатор, Абдул-эль-Латиф-паша. Впрочем, и он гостеприимно принял путешественников. Мало того, он даже ссудил Брэма деньгами, когда у того истощились средства, а барон Мюллер не прислал новых. Из Хартума наш натуралист сделал экспедицию сначала в леса Голубого Нила, затем далеко за Сеннар. Экспедиции дали богатый материал для коллекций, особенно последняя: путешественники чуть не каждую ночь слышали рев львов, видели целые стада слонов и огромные стаи обезьян, охотились на крокодилов и бегемотов, собрали обширную коллекцию шкурок редких птиц…
В марте 1851 г. в Хартум пришло, наконец, давно ожидаемое письмо барона Мюллера, но содержание его было не радостно для Брэма: барон писал, что он совершенно обанкротился и потому не мог прислать денег. Положение Брэма было отчаянное: без денег, вдали от родины… Что может быть хуже этого? Хорошо еще, что местные мусульманские купцы, питавшие к нему уважение, ссудили его небольшими средствами. Но ведь не все же ему жить на чужой счет! Между тем приходилось содержать не только членов экспедиции, но и животных, которых набрался большой зверинец: тут были и птицы, и обезьяны, крокодилы, львица. Все эти дикие животные в умелых руках Брэма превратились в мирных друзей дома. Способности нашего натуралиста приручать зверей так удивляли арабов, что они прозвали Брэма колдуном.
Не зная, как справиться со своим положением, Брэм провел в Суданы целых 14 месяцев, пока, наконец, его не выручил из беды тот же добрый губернатор, снова ссудив его деньгами. А тут подошла помощь и с другой стороны: один немецкий купец, находившийся тогда в Хартуме, предложил ему даром доставить всех зверей и коллекции в Каир. Брэму оставалось только с благодарностью принять предложенную помощь. Забрав весь свой багаж, он поехал в Каир, здесь отдохнул в течение зимы и летом 1852 г. отправился в Европу. В Вене ему пришлось распродать часть своих сокровищ и даже расстаться с любимой, верной львицей Бахидой, чтобы расплатиться с долгами. За то он имел удовольствие сознавать, что теперь вполне независим, и с легким сердцем поспешил в родной дом, куда и прибыл 16 июля, после пятилетнего отсутствия.
Понятно, пробыв столько лет на лоне природы и среди наблюдений за животными, Брэм уже перестал думать об архитектуре, а весь отдался естествознанию, для чего и поступил сначала в Иенский, потом в Венский университет. Тогда же началась и его литературная деятельность: он печатал орнитологические очерки в журналах и был одним из основателей немецкого орнитологического общества; в 1855 г. им были выпущены в свет «Путевые очерки с северо-восточной Африки». В следующем году он отправился путешествовать в Испанию, затем посетил Норвегию и Лапландию. В 1861 г. все отдельные статьи были собраны в книгу и изданы под заглавием «Жизнь птиц».
Слава тонкого наблюдателя и знатока животных была уже тогда так упрочена за ним, что когда герцог Эрнст Саксен-Кобургский задумал с женой предпринять путешествие в Верхний Египет и Абиссинию, он пригласил Брэма; последний незадолго пред тем женился и также взял жену в путешествие.
Результатом нового путешествия нашего натуралиста было появление в свет в 1863 г. книги об Африканской Швейцарии, как называет Брэм Абиссинию. В этом сочинении впервые ярко выступает талант Брэма, как интересного рассказчика и наблюдателя жизни животных, т. е. их внешних чувств, их быта, душевных наклонностей, характера и пр.
В Рентендорфе в начале февраля 1829 года произошло событие, которое до сих пор помнит весь мир. В благочестивой семье пастора, увлекающегося орнитологией - Кристиана Брема, - родился сын, в будущем мировой авторитет и влюблённость всех детей на свете - Альфред Эдмунд Брем. Кому сегодня не известны результаты его зоологических наблюдений, кто не держал в руках знаменитую книгу "Жизнь животных"? Наверное, нет такого человека ни на одном из континентов.
Начало
В семье царили уважение и взаимопонимание, а любовь сына к отцу была практически беспредельной. Альфред Брем охотно вникал в увлечение отца, потому стал очень рано обосновывать свои наблюдения за животным миром. Они много путешествовали по краю, по стране, и гораздо ранее поступления в университет юноше удалось впервые много погулять по Африке, посетить Египет, Нубию, Восточный Судан.
Потому и далее Альфред Брем постоянно путешествовал, изучая фауну Норвегии, Испании, Абиссинии, Лапландии. Вся его жизнь была связана с животным миром. В 1863 году его назначили директором Зоологического сада в Гамбурге, а через четыре года Альфред Брем стал основателем знаменитого Берлинского аквариума.
Знаменитая книга
И всё это время он свои наблюдения накапливал, систематизировал, планомерно продвигаясь к цели, поставленной, наверное, ещё в детстве. Как же ему хотелось иметь такую книгу, где бы описывалась доступно - в рассказах, в очерках, с красивыми картинками - та самая почти параллельная реальность, такая непонятная, такая интересная!
Именно поэтому и решил написать Альфред Брем о жизни животных самостоятельно. Нужно, чтобы книга была понятной не только специалистам, но и любому постороннему человеку, а особенно была интересна детям. Он так много вынес из своих путешествий, что уже в 1863 году первый том самой знаменитой книги увидел свет. Она называлась "Иллюстрированная жизнь животных". И Альфред Брем был первопроходцем на этом пути.
Помощники
Первый том был издан в Гильдбургтаузене, и он сразу же стал библиографической редкостью. Труд был проделан поистине гигантский! Подробного описания видов животных в мире пока не существовало, первой появилась эта книга. Альфред Брем "Жизнь животных" смог издать благодаря помощникам - профессору Таушенбергу, который готовил статьи о насекомых и пауках, Оскару Шмидту, который разрабатывал материалы о низших животных. Иллюстрировали книгу два художника, здесь представлены их работы. Однако самую большую часть этого исключительно объёмного труда взял на себя сам Альфред Эдмунд Брем. Книги его продолжали выходить до 1869 года. Всего получилось шесть огромных томов.
Все любители пернатых имели настольную книгу "Птицы в неволе", которую целых четыре года, вплоть до 1876-го, составлял Альфред Брем. В "Жизни животных" птицы древесные (птицы лесные) были описаны им для того времени неимоверно подробно и исключительно достоверно. Однако автор оказался совершенно неугомонным, потому что счёл эти сведения недостаточными. И в 1879 году вышло второе издание этого труда - теперь уже в десяти томах, где автор переработал и дополнил почти все статьи. Книги его настолько были востребованы, что следующие экспедиции охотно спонсировали купцы и промышленники, даже русские. В 1877 году Альфред Брем жизнь животных изучал в путешествии по Западной Сибири и Восточному Туркестану.
Просветительство
К сожалению, эта поездка с научными целями, реализованными в таких крупных масштабах, оказалась последней. Следующие несколько лет он предпринимал только кратковременные путешествия. В том числе и в Северную Америку, где по большей части читал лекции о своих наблюдениях за флорой и фауной разных континентов. Не сосчитать университетов, которые присвоили Альфреду Брему разнообразные почётные звания, повсюду создавались научные общества, которые приглашали его к почётному членству, первые лица государств награждали Брема орденами. Однако об этом даже упоминать знаменитый натуралист не хотел, потому что был скромен и любой разговор быстро переводил на любимую тему исследования живой природы.
Он мог сколь угодно долго рассказывать о животных, которых видел, исследовал, приручил, об их повадках, об их отношении к человеку. Говорил он с исключительным красноречием, демонстрируя незаурядный ум, тонкие манеры, великолепное чувство юмора, а потому повсеместно и незамедлительно становился любимцем общества. Особенной любовью он пользовался у студенчества: молодёжь его обожала за интереснейшие лекции, за остроумие и весёлый нрав. Даже внешне профессор Альфред Брем был прекрасен: длинные волосы ложились истинно львиной гривой, настолько же гордая и прямая была у него осанка, а глаза - весёлые, лучистые и небесно-голубые...
Жизнь Альфреда Брема
На самом деле совсем не всё и далеко не всегда складывалось у профессора хорошо в жизни. Радость, признание - да, не отнять. Но параллельно и скорби настолько же великие. В 1877-м умерла его горячо любимая мать, через год - единственная и самая лучшая в мире жена, спутница неутомимая во всех экспедициях. И последняя капля горя - его любимейший младший сын умер во время вояжа по Северной Америке.
В одной из экспедиций Альфред Брем простыл, после этого погрузился в огромные труды, в которых пытался утопить горе, и всё это совсем расстроило его здоровье. В ноябре 1884-го болезнь почек увела из этого мира самого знаменитого натуралиста. Уже после его смерти профессор Пехуэль-Леше выпустил третье издание "Жизни животных", ещё раз дополненное и переработанное с помощью записок, накопленных Бремом в последних поездках.
Писатель
Почему же его книги настолько полюбились читателям? Они были новаторскими в самом полном смысле этого слова. В них строгая научность описаний дополнялась такими деталями, какие сухая наука считает излишними, но читатель всюду ими наслаждается.
В книге Альфреда Брема "Жизнь животных" каждый паучок имеет свои повадки и способности, читатель видит его "семейную" и "общественную" жизнь, удивляется его ежедневному меню, отношениям между собратьями и влиянию на жизнь человека. Именно из-за этого абсолютно живого, находящегося в постоянном движении характера каждого персонажа и поставил читатель книги Брема в разряд самых интересных и самых любимых.
В России
"Иллюстрированная жизнь животных" вышла в России почти сразу после издания в Германии. Шесть томов были полностью переведены и выпускались в редакции Ковалевского с 1866 по 1876 год. Второе издание в России было снято с третьего германского (редакция Сент-Илера), и эти десять томов разошлись ещё "тёпленькими" после печатной машины, поэтому сразу же началось издание второго дополнительного тиража в 1894 году.
Причём печаталось оно параллельно с очередным германским, откуда каждый лист незамедлительно доставлялся в Россию. Текст только переводился, а дополнительной переработки, которая соотносилась бы с русской фауной, сделано не было. Впоследствии было изучено и классифицировано то, что не успел классифицировать Альфред Брем в "Жизни животных". Птицы (журавлиные особенно) - лицо России, примерно так же, как и её берёзки. Многие статьи явно требовали дополнений, хотя и у Брема всё это было изложено наиболее полно по тем верменам.
Как воспитывать детей
В немногих областных библиотеках и сегодня как зеницу ока берегут чудом сохранившиеся все десять томов этого красочного издания. В России публика сразу же очень заинтересовалась автором замечательного исследования, а потому в некоторых журналах Брему были посвящены статьи, из которых любознательные узнали, что их любимый автор родился неподалёку от Веймара, а его отец был достаточно известным орнитологом, который переписывался с самыми видными учёными не только Германии, но и Франции, и Англии.
В каждой достаточно обеспеченной семье, где детей учили читать, обязательно были книги Альфреда Брема. Эти иллюстрации и сопутствующая информация пробуждали любопытство к знаниям, дети просто обожали исследовать окружающий мир, совершая, так же как их любимый автор, всё более и более далёкие прогулки и походы по окрестным полям и лесам, изучая всё живое, что только встречалось на их пути. Они различали птиц уже не только по голосу и окрасу, знали, как те или иные пернатые гнездятся. Именно Брем мог вдохновить на рассказы Пришвина или Бианки.
Трудный выбор
Конечно, не каждый из поместных детей России становился натуралистом после увлечения книгами Брема. Да и сам автор не сразу выбрал свою стезю, ведь поступил же он после гимназии учиться на архитектора. Однако судьбу не обманешь! Через год один из друзей семьи пригласил студиозуса составить ему компанию на лето в путешествии по Чёрному континенту, тогда ещё почти неизученному. Вернулся Брем оттуда только через три года, когда все страсти по архитектуре у него в душе смолкли. Разве можно было не преодолеть на гребной лодочке самую длинную реку Земли - Нил? Разве можно было прекратить организацию зверинца в Хартруме, приручать диких зверей? А потом перенести тропическую лихорадку...
Будучи в Африке, разве можно вот это взять и бросить, чтобы вернуться к архитектуре? Вся экспедиция уже давным-давно была в Европе, а Альфред Брем - всё ещё в Африке. Он не мог оставить исследования на половине, а потому уговорил старшего брата Оскара, и они отправились в места абсолютно неизведанные, туда, где нога европейца никогда не ступала. Оскар нашёл младшего брата сильно изменившимся: он болтал по-арабски, носил местную одежду, и аборигены называли его Халилом-Эфенди. Так они путешествовали два года. А потом случилось первое настоящее горе в жизни Альфреда - его брат Оскар утонул.
След
Брем, конечно, экспедиции не прекратил, хотя долгое время горе его буквально съедало. Научные материалы были собраны огромные. Коллекция чучел малоизвестных животных и птиц была столь внушительна, что учёный долго искал деньги, чтобы переправить всё это в Европу. И ещё - зверинец, где были не только птицы, но и живые крокодилы, львы, разнообразные обезьяны. Когда деньги на переезд нашлись, Брем подарил всё это городу Вене, где на некоторое время поселился. Животные были переданы зоопарку, а коллекции чучел, гербарии, энтомологические коллекции - университету.
И так заканчивалось каждое его путешествие. Но самый главный, самый значительный итог - это, конечно же, книги, написанные по горячим следам, насыщенные самыми живыми наблюдениями. Это "Жизнь на севере и юге", "Лесные животные", "От полюса к экватору", "Путешествие в Габеш", "Лесные (древесные) птицы" и многие другие. А сколько статей в научно-популярных журналах! Именно поэтому Альфред Брем навсегда останется тем человеком, который открыл людям всю красоту окружающего мира, всё его разнообразие. Но не писал Альфред Брем "Жизнь растений". Это, конечно, неплохой справочник получился, однако имя на его на обложке - всего лишь пиар, спекуляция на исследованиях великого учёного и замечательного писателя.
Альфред Эдмунд Брэм
Жизнь животных
Млекопитающие
Предисловие
Предисловие комментаторов
БРЕМ (БРЭМ) (Brehm) Альфред Эдмунд (2. 02. 1829, Унтеррентендор, Саксен-Веймар-11. 11. 1884, Германия) - немецкий зоолог, путешественник, просветитель, известен сейчас не столько своими блестящими работами по устройству зоопарков «нового типа» (в частности, именно он реорганизовал знаменитый Гамбурский зоопарк и Берлинский аквариум), не столько своими путешествиями (а проделал он их множество, в том числе побывал в Сибири и Туркестане), сколько своим капитальным трудом «Жизнь животных», вышедшим в 1863-69 гг. С тех пор этот многотомный труд, переведенный на многие языки, остается настольной книгой любителей природы.
Никому не придет в голову править, скажем, толковый словарь Даля, но с начала первого русского издания не менее популярная «Жизнь животных» на протяжении всей своей более чем вековой истории, подвергалась редакции, урезалась, исправлялась и дополнялась; по мере накопления новых сведений по биологии и зоологии, или просто в угоду издателям и составителям. В результате от аутентичной, бремовской «Жизни животных» мало что осталось. «Брем» превратился в «Брэнд».
В настоящем издании мы пошли на то, чтобы сохранить не только стилистику, но и фактологию «подлинного Брема» - взяв за основу один из первых его сокращенных переводов начала XX столетия под редакцией известного отечественного зоолога, профессора Никольским.
Тем не менее, читатель, открывший «подлинного Брема» должен помнить вот что:
XX век был для биологии революционным. Даже столь, казалось бы, традиционная ее отрасль, как описательная зоология, претерпела значительные изменения. Благодаря появлению и развитию молекулярной биологии и генетики пересмотру подверглась прежняя систематика, а этология - наука о поведении животных частично опровергла многие положения «старых» зоологов. В результате, труд Брема, созданный на заре развития современной биологии, сейчас можно рассматривать скорее, как литературный памятник, чем как пособие для изучения зоологии или источник справочного материала.
Во-первых, начнем с того, что Брем, проведший значительную часть своей жизни в экспедициях, все же не в состоянии был полностью полагаться на собственные изыскания - многие приведенные им данные основаны на рассказах и путевых заметках охотников и путешественников - особенно там, где это касается животных экзотических. В результате данные о размерах и весе многих видов (в особенности тропических хищников) часто завышены, порою в полтора раза (известная особенность «охотничьих рассказов»), а самим животным иногда приписываются странные поведенческие или анатомические особенности.
Во-вторых, в описаниях животных Брем, согласно традиции своего времени, уделяет внимание тому или иному виду не столько руководствуясь систематикой, сколько значимостью того или иного вида в культурном контексте. В результате о каких-то животных он говорит мимоходом, другим же уделяет непомерно большое внимание и приписывает незаурядные, порою совершенно неправдоподобные качества.
В третьих, в своем труде Брем придерживается опять же свойственного тому времени (и, как в последствии выяснилось, губительного) подхода - рассматривать то или иное животное с точки зрения его вреда или пользы (практической или эстетической). Приведенные им описания истребления представителей того или иного вида и, соответственно, реакции животных на появление человека с ружьем, являют собой просто перечень охотничьих подвигов, далеки от всякой зоологии и носят чисто прагматический характер (вплоть до рассуждений о вкусовых качествах того или иного животного). Сейчас такие «подвиги» охотников и путешественников воспринимаются нами как нелепые или даже жестокие.
Животные существуют на планете вовсе не для нашего удовольствия. Они являются составной частью сложнейшей системы - биосферы и изъятие из нее того или иного вида может быть губительным для других связанных с ним видов. Не говоря уже о том, что генетическое и биологическое разнообразие живого - залог стабильности системы, именуемой «планета Земля», а значит - и нашего с вами благополучия.
В четвертых, описания Брема страдают антропоморфизмом (склонностью приписывать животным те или иные чисто человеческие качества). Отсюда возникают такие, чисто эмоциональные, характеристики, как «глупый» или даже «тупой», «злобный», «упрямый», «трусливый», и т. д. Тем не менее, данные характеристики по отношению к тому или иному биологическому виду неприменимы - каждый из них уникален в своем роде и многие его свойства проявляются вовсе не во взаимоотношениях с человеком. Мало того, у животных со сложным поведением и высокоразвитой нервной системой, существует своя, уникальная индивидуальность и свои, чисто личностные особенности характера, так что обобщенный «психологический портрет» к ним сложно применить в принципе.
Многие данные, позволяющие судить о «характере» того или иного животного получены на основе наблюдений в неволе - в замкнутом, часто тесном помещении: клетке, вольере, где поведение животных (особенно с ярко выраженной территориальностью) резко меняется. Такое непонимание любителями зоологии, учеными и содержателями зоопарков основных законов поведения их подопечных часто приводило к фатальным последствиям, вплоть до гибели животного. Этология как наука возникла только в XX веке, и до сих пор развивается, так что многие положения Брема сейчас подвергаются пересмотру, а порой и вовсе опровергаются.
Разумеется, такой подход никто не поставит Брему в упрек - он просто стоял на позициях науки своего времени. Да и сейчас еще зоология (даже, казалось бы, в такой «стабильной» ее области, как систематика), постоянно развивается и подвергает пересмотру многие свои положения. Систематика, приведенная Бремом в своей «Жизни животных» с тех пор дополнялась и уточнялась - и продолжает уточняться по сей день. В результате многие виды получили другие латинские названия, стали причисляться к иным родам, подсемейства выделились в семейства и т. д. Наибольшая путаница образовалась в отрядах с многочисленными, часто сходными по многим признакам видами (например, как в случае с певчими птицами) - и путаница эта порой продолжается до сих пор, в результате чего разные систематики предлагают различную классификацию некоторых видов и по сей день. Поэтому следует помнить, что систематическое положение того или иного животного - вещь достаточно условная, и не удивляться, встречая столь заметные расхождения в нынешней и «старой» систематике.
Однако, как ни странно, недостатки Брема - всего лишь продолжения его достоинств. Будь его «Жизнь животных» просто скучным описанием накопленных к тому времени сведений, она бы так и лежала мертвым грузом на полках библиотек. Ведь нельзя сказать, что зоологических трудов во времена Брема не было - в его «Жизни животных» можно найти ссылки на них. Брем представил не только наиболее полный на тот момент свод представителей животного мира - он создал первую научно-популярную энциклопедию животных, а такой жанр накладывает свои определенные требования.
Блестящий лектор и просветитель, Брем, благодаря своему литературному таланту создал удивительный, яркий и изменчивый портрет живой природы - именно субъективный, эмоциональный, чисто беллетристический подход позволил этой книге перейти в разряд бестселлеров, а описания животных при всей их «неправильности» прелестны и по-своему достоверны. «Жизнь животных» не столько справочник, сколько роман воспитания для юношества, со всей свойственной этому жанру дидактичностью и скрытым романтизмом. Так ее и следует воспринимать. А потому мы предлагаем насладиться «подлинным Бремом» с учетом современных поправок и дополнений - в сносках, чтобы не нарушать общую стилистику повествования.
Галина М.С. канд. биол. наук, журналист
Корнилова М.Б., зоолог, сотрудник кафедры биологической эволюции МГУ
Предисловие от составителей к тому «Млекопитающие»
Современный городской человек если и сталкивается с млекопитающими «лицом к лицу», то, как правило, либо с одомашненными видами, либо с теми, что сделали урбанистический ландшафт средой обитания. В первую очередь это кошки и собаки - давние спутники человека, затем, разумеется, мышевидные грызуны. В парках и садах можно встретить белок (правда, все реже), а в лесопарках - лосей. В городах млекопитающим отведена скромная роль, в отличие от сельской местности, где разнообразие домашних животных заметно выше. И все-таки, того, что можно назвать «дикой природой» современный человек из развитых стран практически не наблюдает - даже в зоопарках, где большей частью и происходит знакомство с животным миром, звери содержатся в условиях лишь отдаленно напоминающих естественные.
Еще в средние века ситуация была иной - по бескрайним степям России бегали огромные стаи дроф, табуны тарпанов, в лесах хозяйничали мощные туры, в реках изобиловал уникальный зверек выхухоль. На территории Европы высились могучие леса, в которых бродили зубры, моря бороздили стада китов, а отмелях острова Беринга нежились стеллеровы коровы. Даже во времена Брема (вторая половина Х1Х века) можно было наблюдать перемещения животных, достигающие воистину планетарного размаха - стаи американских странствующих голубей, на протяжение нескольких дней заслоняющие солнце; покрывающие прерии бесчисленные стада бизонов, в Африке по Калахари волнами перекатывались миграции антилоп-спрингбоков… На Тасмании еще можно было встретить редчайшее сумчатое хищное млекопитающее - сумчатого волка или тилацина;
Будущий естествоиспытатель, натуралист и автор знаменитой и увлекательной "Жизни Животных" Альфред Брэм родился второго февраля 1829 года в небольшом герцогстве Германской Империи - Саксен-Веймар (Тюрингия). Отец его был пастором небольшой деревни Унтеррентендор. Веселый, доброжелательный он являлся любимцем всего прихода, а маленький, уютный домик его знали не только в Германии, но и почти во всей Европе: пастор Христиан-Людвиг Брэм собрал большую коллекцию шкурок различных животных и птиц (свыше девяти тысяч!), ему присылали экземпляры из своих коллекций - для более точного определения и описания - ученые со всего мира. В доме хранилась огромная библиотека, содержащая не только богословские труды, но и всевозможные популярные описания флоры и фауны разных частей света, вместе с сочинениями Шиллера и Гете. Сыновья деревенского священника часто бродили вместе с ним по лесу, составляли дневник наблюдений за обитателями местной фауны. К восьми годам Альфред знал чуть ли ни наизусть, названия всех птиц обитающих в родных краях. Родители братьев Брэм прививали им любовь не только к естествознанию, но и к другим наукам: математике, истории, философии, литературе. Брат Альфреда, Оскар был не только талантливым натуралистом, но также пробовал свои силы в переводах с французского и написании небольших театральных пьес. Одну из них он написал в соавторстве с другим братом - Рейнгольдом, она с успехом шла несколько лет на сцене театра. Произведения Шиллера и Гете братья знали наизусть. Все трое были очень общительны, дружелюбны, легко сходились с людьми. Альфред, кроме того, обладал талантом незаурядного рассказчика.
Близкие люди удостоверяли, что из Альфреда получился бы неплохой певец или даже актер.
"Однако, - как пишет в своем биографическом очерке о Брэме К. Краузе, - он не избрал себе этой карьеры. Не стал даже врачом или ученым-зоологом, как следовало бы ожидать..." Он выбрал архитектуру, которую и стал изучать в Альтенбурге, в университете, в1843 году. Но занятий своих, как любитель-натуралист не оставлял, его познания были весьма обширны и глубоки, и слава о них вышла за пределы кафедры архитектуры.
Вюртембергский любитель природы, приключений и путешествий барон Мюллер предложил Брэму путешествовать вместе с ним по Африке, тогда еще мало исследованному "Черному Материку". Брэм с восторгом, ни минуты не раздумывая, принял это предложение.
Путешествие началось летом 1847 года. И началось с приключений. Едва прибыв в Каир оба путешественника слегли в постель, получив солнечные удары. Едва оправившись, пережили все ужасы Каирского землетрясения 1847 года!
Это замедлило их подготовку к путешествию и только 28 сентября 1847 года они сели на борт барки, направляющейся вверх по Нилу. Судно тянулось очень медленно, но натуралисты имели прекрасную возможность все неторопливо наблюдать и записывать в журнал.
8 января 1848 года путешественники прибыли в Хартум, где их гостеприимно принял местный генерал-губернатор.
В Хартуме решено было создать главную квартиру экспедиции: сюда свозилась добыча охоты, здесь же был основан зверинец для прирученных животных. Брэм был хорошим охотником - привык держать в руках ружье с восьми лет, а добыча в тропических лесах Голубого Нила была более чем богатой. Но барону Мюллеру почему-то показалось, что Брэм добывает мало шкур для его коллекции.
Это оскорбило молодого ученого. Он писал: "Меня глубоко возмутила неблагодарность человека, который сам не испытал всех трудностей пребывания в африканских лесах, особенно при лихорадке. (Брэм страдал ею, но даже в таком состоянии не прекращал наблюдений и охоты!) Тогда я понял, - продолжал ученый, - что труды натуралиста редко признаются посторонними лицами. Только большая любовь к науке и глубокое понимание наслаждений, какие доставляет она, удержали меня от разрыва с ним. "
В феврале 1848 года путешественники начали сухопутное путешествие по Кардофану, в бассейне Белого Нила и пробыли в долине четыре месяца, собирая образцы местной флоры и фауны.
Особенно много попадалось им львов, орлов, грифов и соколов. Для охотника-натуралиста страна представляла просто настоящий рай, но тяжкий изнурительный тропический климат просто убивал и путешественники вернулись в Хартум совершенно больными. Оттуда, спустя некоторое время, они отправились со всеми коллекциями и зверинцем в Каир. 29 января 1849 года барон Мюллер сел в Александрии на пароход, чтобы ехать в Европу. Брэм остался в Египте и на субсидию Мюллера предпринял второе путешествие по Африке. Все коллекции, собранные им, поступали в пользу Мюллера. В Египте Брэм оставался до мая месяца 1850 года. Он очень хорошо изучил быт, нравы и обычаи людей этой страны и пользовался среди них большим уважением. Они дали ему имя Халил-Эфенди. 24февраля 1850 года Брэм получив деньги от барона Мюллера, предпринял в компании со своим старшим братом Оскаром, талантливым ученым-энтомологом, и врачом Р. Фирталером путешествие по берегам Нила. Они добрались до труднодоступного и малоизученного местечка Вади-Гальфа. Коллекция их пополнялась все более редкими видами, росла с каждым днем. Но потом произошло страшное несчастье.
Оскар Брэм утонул во время купания в реке в местечке Новая Донгола. Горе Альфреда было глубоким и неутешным - он самозабвенно любил брата, считая, что его ждет большое будущее ученого-натуралиста. Оскара похоронили в пустыне, а отчаянье Альфреда выразилось в том, что в своей обширной энциклопедии "Жизнь Животных" он крайне сдержанно упоминал о насекомых и оставил на протяжении многих переизданий без редакторских изменений те тексты, которые были подготовлены Оскаром.
13 июня 1850 года караван вернулся в Хартум, где уже сменился губернатор. Впрочем, он более чем радушно принял путешественников и даже ссудил Брэма деньгами, когда у того истощились средства, а барон Мюллер не прислал новых.
Отдых Брэма в Хартуме был недолгим. Вскоре он направился в леса Голубого Нила, затем далеко за Сеннар. Экспедиции дали богатый материал для коллекций Брэма и описаний различных видов животных. В марте 1851 в Хартум пришло, наконец, давно ожидаемое письмо барона Мюллера, но содержание его опечалило Брэма: барон писал, что он совершенно обанкротился и потому не мог прислать денег. Положение ученого было отчаянное: без денег, вдали от родины... Что может быть хуже этого? "Хорошо еще, - писал Э. Краузе,- что местные мусульманские купцы, питавшие к нему уважение, ссудили его небольшими средствами. Но ведь не все же ему жить на чужой счет! А приходилось содержать не только членов экспедиции, но и животных большого зверинца: тут были птицы, обезьяны, крокодилы, львица... Все эти дикие животные в умелых руках Брэма превратились в домашних друзей дома".
Не зная, как справиться со своим положением, Брэм провел в Судане целых!4 месяцев. Затем его ссудил деньгами губернатор, а один из соотечественников, немецкий торговец, прибывший в Судан, предложил натуралисту даром доставить всех зверей и коллекции в Каир. Забрав весь свой багаж Брэм поехал в Каир, отдохнул в течение зимы, и летом 1852 отправился в Европу.
В Вене ему пришлось распродать часть своих сокровищ и расстаться с верной, любимой ручной львицей Бахидой, чтобы расплатиться с долгами. Зато он был теперь вполне независим и с легким сердцем отправился в родной дом, куда и прибыл 16 июля 1852 года.
Он окончательно перестал думать об архитектуре, весь отдался естествознанию, для чего и поступил сначала в Иенский, потом в Венский университет. Тогда же началась его литературная деятельность: он печатал орнитологические очерки в журналах и был одним из основателей Немецкого орнитологического общества.
В 1855 году им были выпущены "Путевые очерки с северо-восточной Африки. В 1856 году он отправился путешествовать в Испанию, затем посетил Норвегию и Лапландию. В 1861 году все отдельные статьи были собраны в книгу и изданы под названием "Жизнь птиц".
Здесь хочется заметить, что жизнь Брэма - истинная жизнь подвижника - ученого, любителя природы и животных. В биографических заметках о Брэме мы найдем даты его путешествий и даты изданий его научно-популярных трудов, но даты его личной жизни, его личных драм и трагедий, останутся для нас за семью печатями. Тот же Э. Краузе пишет, что герцог Эрнст Саксен-Кобургский пригласил молодого ученого путешествовать вместе с ним по Абиссинии и Верхнему Египту и Альфред Брэм взял с собою в это путешествие молодую жену, но кто была эта женщина - должно быть храбрая и чрезвычайно любившая мужа, раз отправилась с ним в далекую Африканскую Швейцарию (так Брэм называл Абиссинию) - неизвестно. В справочниках и энциклопедиях имя верной супруги Брэма, сопровождавшей его везде и всюду, делящей с ним невзгоды и радости, воспитавшей детей и скончавшейся в 1878 году, не упоминается вообще!
Результатом нового путешествия была книга очерков, появившаяся в свет в 1863 году. В этом сочинении впервые ярко выступает талант Брэма, как удивительного рассказчика и наблюдателя жизни животных во всех ее проявлениях, повадки, наклонности, характер, привычки, среда обитания.
Тогда же у Брэма зародилась мысль - изложить общедоступным языком, в интересных рассказах и очерках, понятных и не специалистам, наблюдения, вынесенные им из своих путешествий, - и вот, в 1863 году в Гильдбургтаузене, появляется первый том знаменитой "Иллюстрированной жизни животных". Принимая во внимание, что до сих пор не было подобного описания, можно себе представить, что это был за гигантский труд!
Брэму помогали: профессор Таушенберг, взявший на себя статьи, касающиеся насекомых и пауков, и Оскар Шмидт, принявший на себя разработку статей о низших животных. Труд иллюстраторов разделили меж собой художники Кречнер и Э. Шмидт. Но главная часть работы лежала целиком на самом Брэме, он только в 1869 году мог закончить свое сочинение. В свет вышло шесть объемистых томов.
Во время издания первого тома Брэму предложили место директора зоологического сада в Гамбурге. Он с готовностью принял это предложение, с обычным своим рвением устроил и расширил сад, но не смог поладить с коллегами-зоологами, отрицавшими новшества, и в 1866 году покинул Гамбург и место директора.
После Гамбурга Брэм был устроителем Берлинского Аквариума, одного из самых популярных и красивейших в Германии. И здесь ученый употребил все свои силы, применил все знания (в том числе и архитектурные), чтобы сделать Аквариум образцовым. Он добился своего, но и здесь не смог ужиться и в 1874 году бросил место.
С тех пор он жил только литературными трудами или чтением лекций; лектор он был прекрасный: читал просто, но высшей степени увлекательно.
В 1872 году он начал писать свою книгу "Птицы в неволе". Она стала настольной для всех любителей птиц. Сочинение это писалось и перерабатывалось Брэмом до 1876 года. Покончив с ним, неугомонный работник принялся за второе издание своей "Жизни Животных", значительно дополненное и переработанное им.
Мало кто знает, что в 1876 году Брэм также предпринял путешествие по Сибири на средства, доставленные бременскими торговцами и русским промышленником Сибиряковым.
Альфред Брэм объехал тогда часть Туркестана до Алатау и значительную часть Сибири до Карского моря. Путешествие дало ему богатый материал по зоологии и этнографии. Он познакомился с представителями многих народностей: калмыками, киргизами, остяками, самоедами. Несомненно, описания поездки дали бы много интересного. Но Брэм не успел сделать этого. Путешествие по Сибири было последним крупным путешествием в жизни Альфреда Брэма. С тех пор он предпринимал только небольшие, хотя и с научной целью, поездки по Венгрии и Испании (1878-79). В 1883 году он побывал также и в Северной Америке, где читал популярные лекции о своих путешествиях.
Это было время, когда на него со всех сторон сыпались знаки отличия: почетные звания профессора всевозможных университетов, члена научно-популярных обществ, ордена. Будучи по натуре человеком скромным, не любившем лести, Брэм мало говорил о своих заслугах и наградах, но с увлечением, часами мог рассказывать о путешествиях, о виденных и прирученных им животных. На любом вечере или публичной лекции он становился душою общества, покоряя незаурядностью ума, тонкостью манер и великолепным чувством юмора. Вокруг него всегда было много молодежи, студентов, которые обожали веселого и остроумного профессора с веселыми и лучистыми голубыми глазами, гордой осанкой и пышной гривой седых волос. Брэм говорил, что общаясь с ними, он не чувствует своего возраста!
Но вместе с радостью и признанием шли вслед за ученым и великие скорби. В 1877 году Брэм потерял мать, в 1878 году - супругу, а во время поездки по Северной Америке скончался его любимец - младший сын.
Эти невзгоды, в соединении с усиленными занятиями, так расстроили здоровье Альфреда Брэма, что он вернулся из Америки совсем больной. У него началась болезнь почек. 11 ноября 1884 года знаменитого натуралиста не стало.
Выдающийся его труд "Жизнь Животных" впоследствии был еще раз переработан и дополнен немецким ученым-натуралистом, профессором Пехуэль-Леше, выпустившем в 1890 году третье издание. Делались дополнения и позже, соответственно, по мере изучения новых видов животных и птиц.
Книга, написанная великолепным языком, доступно, доходчиво, полная тонких и живых наблюдений над таинственным миром животных современна до сих пор, не потеряла своей ценности не только как фундаментальный научный труд, но и как увлекательное и познавательное чтение для всех возрастов и поколений. По выражению Э Краузе, "она (т.е. книга Брэма - автор.) и теперь стоит на высоте современной науки, оставаясь глубоко интересной и поучительной для всякого читателя".
___________________________________
Источник информации: очерк доктора Э. Краузе "Биография Альфреда Брэма", помещенном в 1 томе издания "Жизнь Животных" Москва Изд-во "Терра" 1992 г.
А. Э. Брэм
Жизнь животных
Том I, Млекопитающие
ПРЕДИСЛОВИЕ КОММЕНТАТОРОВ
БРЕМ (БРЭМ) (Brehm) Альфред Эдмунд (2. 02. 1829, Унтеррентендор, Саксен-Веймар- 11. 11. 1884, Германия) – немецкий зоолог, путешественник, просветитель, известен сейчас не столько своими блестящими работами по устройству зоопарков «нового типа» (в частности, именно он реорганизовал знаменитый Гамбурский зоопарк и Берлинский аквариум), не столько своими путешествиями (а проделал он их множество, в том числе побывал в Сибири и Туркестане), сколько своим капитальным трудом «Жизнь животных», вышедшим в 1863-69 гг. С тех пор этот многотомный труд, переведенный на многие языки, остается настольной книгой любителей природы.
Никому не придет в голову править, скажем, толковый словарь Даля, но с начала первого русского издания не менее популярная «Жизнь животных» на протяжении всей своей более чем вековой истории, подвергалась редакции, урезалась, исправлялась и дополнялась; по мере накопления новых сведений по биологии и зоологии, или просто в угоду издателям и составителям. В результате от аутентичной, бремовской «Жизни животных» мало что осталось. «Брем» превратился в «Брэнд».
В настоящем издании мы пошли на то, чтобы сохранить не только стилистику, но и фактологию «подлинного Брема» – взяв за основу один из первых его сокращенных переводов начала ХХ столетия под редакцией известного отечественного зоолога, профессора Никольским.
Тем не менее, читатель, открывший «подлинного Брема» должен помнить вот что:
ХХ век был для биологии революционным. Даже столь, казалось бы, традиционная ее отрасль, как описательная зоология, претерпела значительные изменения. Благодаря появлению и развитию молекулярной биологии и генетики пересмотру подверглась прежняя систематика, а этология – наука о поведении животных частично опровергла многие положения «старых» зоологов. В результате, труд Брема, созданный на заре развития современной биологии, сейчас можно рассматривать скорее, как литературный памятник, чем как пособие для изучения зоологии или источник справочного материала.
Во-первых, начнем с того, что Брем, проведший значительную часть своей жизни в экспедициях, все же не в состоянии был полностью полагаться на собственные изыскания – многие приведенные им данные основаны на рассказах и путевых заметках охотников и путешественников – особенно там, где это касается животных экзотических. В результате данные о размерах и весе многих видов (в особенности тропических хищников) часто завышены, порою в полтора раза (известная особенность «охотничьих рассказов»), а самим животным иногда приписываются странные поведенческие или анатомические особенности.
Во-вторых, в описаниях животных Брем, согласно традиции своего времени, уделяет внимание тому или иному виду не столько руководствуясь систематикой, сколько значимостью того или иного вида в культурном контексте. В результате о каких-то животных он говорит мимоходом, другим же уделяет непомерно большое внимание и приписывает незаурядные, порою совершенно неправдоподобные качества.
В третьих, в своем труде Брем придерживается опять же свойственного тому времени (и, как в последствии выяснилось, губительного) подхода – рассматривать то или иное животное с точки зрения его вреда или пользы (практической или эстетической). Приведенные им описания истребления представителей того или иного вида и, соответственно, реакции животных на появление человека с ружьем, являют собой просто перечень охотничьих подвигов, далеки от всякой зоологии и носят чисто прагматический характер (вплоть до рассуждений о вкусовых качествах того или иного животного). Сейчас такие «подвиги» охотников и путешественников воспринимаются нами как нелепые или даже жестокие.
Животные существуют на планете вовсе не для нашего удовольствия. Они являются составной частью сложнейшей системы – биосферы и изъятие из нее того или иного вида может быть губительным для других связанных с ним видов. Не говоря уже о том, что генетическое и биологическое разнообразие живого – залог стабильности системы, именуемой «планета Земля», а значит – и нашего с вами благополучия.
В четвертых, описания Брема страдают антропоморфизмом (склонностью приписывать животным те или иные чисто человеческие качества). Отсюда возникают такие, чисто эмоциональные, характеристики, как «глупый» или даже «тупой», «злобный», «упрямый», «трусливый», и т.д. Тем не менее, данные характеристики по отношению к тому или иному биологическому виду неприменимы – каждый из них уникален в своем роде и многие его свойства проявляются вовсе не во взаимоотношениях с человеком. Мало того, у животных со сложным поведением и высокоразвитой нервной системой, существует своя, уникальная индивидуальность и свои, чисто личностные особенности характера, так что обобщенный «психологический портрет» к ним сложно применить в принципе.
Многие данные, позволяющие судить о «характере» того или иного животного получены на основе наблюдений в неволе – в замкнутом, часто тесном помещении: клетке, вольере, где поведение животных (особенно с ярко выраженной территориальностью) резко меняется. Такое непонимание любителями зоологии, учеными и содержателями зоопарков основных законов поведения их подопечных часто приводило к фатальным последствиям, вплоть до гибели животного. Этология как наука возникла только в ХХ веке, и до сих пор развивается, так что многие положения Брема сейчас подвергаются пересмотру, а порой и вовсе опровергаются.
Разумеется, такой подход никто не поставит Брему в упрек – он просто стоял на позициях науки своего времени. Да и сейчас еще зоология (даже, казалось бы, в такой «стабильной» ее области, как систематика), постоянно развивается и подвергает пересмотру многие свои положения. Систематика, приведенная Бремом в своей «Жизни животных» с тех пор дополнялась и уточнялась – и продолжает уточняться по сей день. В результате многие виды получили другие латинские названия, стали причисляться к иным родам, подсемейства выделились в семейства и т.д. Наибольшая путаница образовалась в отрядах с многочисленными, часто сходными по многим признакам видами (например, как в случае с певчими птицами) – и путаница эта порой продолжается до сих пор, в результате чего разные систематики предлагают различную классификацию некоторых видов и по сей день. Поэтому следует помнить, что систематическое положение того или иного животного – вещь достаточно условная, и не удивляться, встречая столь заметные расхождения в нынешней и «старой» систематике.